Символика смерти в мировой культуре исконно многозначна. Это беспощадное явление традиционно вызывало неприятие и оторопь во все времена у подавляющего большинства людей. Считается, что даже погребальный обряд зародился в результате этого страха. Люди стремились избавиться от мертвого тела (спрятать его), которое считалось источником опасности и внушало особый животный, а после и мистический ужас.
В более развитом обществе смерть стали воспринимать более сложно: как необходимый финальный этап существования личности, без которого сама жизнь считалась лишенной смысла. Именно из-за такого усложненного отношения к факту обязательного ухода человека из этого мира сама смерть у разных племен стала олицетворяться совсем не однозначно.
боги и прочие потусторонние существа, связанные со смертью, были многоликими. Они представляли собой разные сущности.
Нередко в одних и тех же верованиях боги и демоны, отвечающие за переход человека в мир иной и обладающие властью в загробном царстве, имели и мужское, и женское начала. Например, в древнегреческой мифологии царями в подземном Аиде были сам Аид (брат Зевса) и его жена Персефона. Души умерших через Стикс перевозил старый лодочник Харон, а одной из видных древнейших богинь, в том числе и смерти, считалась зловещая трехтелая Геката. Сама же смерть представлялась в виде черного юноши с факелом в руках – Танатоса. Он являлся к каждому в час роковой гибели и отрезал ножницами или другим острым предметом прядь волос, исторгая таким образом душу из тела. В восточных мифологиях смерть чаще имеет мужской облик. У египтян - это Сет, у огнепоклонников зороастрийцев – Ангро-Манью, у индуистов – Яма. В славянской мифологии у смерти - женское обличье Например, зимняя богиня Марена (Мара), связанная с холодом, умиранием и луной. Одна из известных скандинавских богинь – Хель, дочь Локи. Верховный бог Один отдал ей во владение Хельхейм – царство мертвых. Кельты видели смерть в облике богини-воительницы Морриган.
Молодость и старость – две взаимосвязанные характеристики смерти, ведь она приходит к людям без учета их возраста, и сама представляет собой воплощение жизненного пути, который ведет человека от цветущих молодости и зрелости к немощной дряхлости. Возможно, наиболее красноречиво подобное двойное воплощение смерти – это миф о Деметре. Первоначально данная богиня имела тройную природу. Во время растущей луны она была девушкой и называлась Персефоной, в полнолуние становилась Корой – женщиной в детородном возрасте, а в период стареющей луны становилась старухой Деметрой. Кора-Персефона была одновременно богиней плодородия и смерти, которая становится основой продолжения жизни. У тех же греков Харон и Танатос – это разновозрастные воплощения неизбежного ухода в небытие.
Красота и безобразие – тоже одинаково частые признаки образа смерти. Те же Мара и Персефона прекрасны, а древнеримский Оркус или славянский Карачун далеки от внешнего совершенства по человеческим представлениям. В средневековье смерть было принято изображать в виде полуразложившегося трупа или вовсе скелета – персонификаций отнюдь не очаровательных. А скандинавская Хель – это огромная женщина, состоящая из 2-х половин: первая - мертвецки бледная, вторая – сине-черная, как разлагающийся труп. Иногда ее изображают одновременно красивой женщиной и скелетом, с костей которого свисают остатки мертвой плоти.
Человекоподобное и звериное также характерны для традиционного образа смерти в его разных воплощениях. Например, Сета (как и большинство древнеегипетских божеств) одновременно представляли и в виде шакала. Часто его рисовали и ваяли с туловищем человека и шакальей головой. Животное воплощение Аида – черный конь, а Гекаты – черный дракон. Римский Оркус – это козлоногое клыкастое чудовище с крыльями нетопыря и огромными когтями. Несомненным чудищем являлся и пес Кербер, который охранял врата древнегреческого Аида. У этой адской трехголовой и крылатой собаки на гриве извивались ядовитые змеи, а вместо хвоста щелкал зубами ящер. Во времена разгула черной чумы в средневековой Европе смерть стали изображать в образе чудовища – летучего змея или человекоподобного существа с драконьими крыльями и толстым змеиным хвостом.
Ответ на этот вопрос тоже надо искать в культурах древности. Дело в том, что во многих случаях одни и те же боги отвечали одновременно за смерть и плодородие, а погребальный обряд в сознании людей был тесно связан с аграрным культом. Вначале одним из символов плодородия и жатвы был серп.
В Египте, например, это орудие труда было одним из атрибутов Осириса, который считался одновременно богом обильного урожая в пойме Нила и правителем в царстве мертвых.
В Европе одним из первых образов смерти был старик, который держит в руках песочные часы и серп. Считается, что так изображали древнегреческого Харона. С каждой души он брал за переправу через Стикс монетку (ее обычно клали под язык покойному во время похорон), а если ее не оказывалось, то в наказание за это Харон именно серпом отсекал голову несчастному. Предположительно, данный серп раньше принадлежал богу времен и плодородия Кроносу, которому он достался от циклопов. Оружие было выковано циклопами из волшебного металла адаманта для оскопления Урана. Потом оно оказалось в Аиде, и им пользовались то Харон, то Танатос.
Древнеримский Сатурн (аналог Кроноса) тоже изображался с серпом. В другой руке он держал колосья, что подчеркивало его аграрную функцию. А как ответственный за непрерывное течение времени, он присматривал и за своевременным уходом смертных в мир иной.
Символом славянской Морены (помимо разбитых черепов) был серп. Им она отрезала жизненные нити. Эта богиня была сестрой близнецом Живы, которая вместе с рядом прочих божеств отвечала за возрождение природы и плодородие.
С серпом в руках представляли и богиню Деметру, которая в Элладе отвечала за смену зимы весной и хороший урожай ячменя. Ей посвящали великие священные таинства в городе Элевсине. На них приносились и человеческие жертвы. Они должны были обеспечить скорый приход весны. Предполагают, что во время кульминации праздника человека, выбранного жрецами, вначале убивали серпом над алтарем, потом расчленяли его тело и зарывали куски жертвенной плоти в землю особого поля. После этого поле засевалось ячменем. Кровавый обряд подчеркивал веру в то, что смерть необходима для продолжения жизни. Как зерно сеют в землю, чтобы оно проросло новым колосом, так умершего кладут в чрево Матери Земли, чтобы на свет могли родиться новые живые существа. Идея продолжения жизни после смерти была воплощена в целом сонме умирающих и воскресающих аграрных богов (Осирисе, Дионисе, Персефоне, Адонисе и т.д.).
Кстати, все перечисленные и некоторые другие женские божества, связанные одновременно с плодородием и смертью, были и богинями луны. А вид серпа точно повторяет облик месяца, который рождается, растет, стареет и умирает, как и человек.
Серп в разные времена был и сельскохозяйственным атрибутом, и оружием. Им сражались легендарные воины древнего Египта, а также враждебные египтянам хетты. Серповидные клинки были характерны для персидской и янычарской армий. В средневековье у крестьян и народного ополчения появился модифицированный серп на длинной ручке – коса. Это было уже новаторское орудие, которое сильно увеличивало площадь захвата и колосьев, и вражеских голов. Когда в XIV веке в Европе разразилась пандемия легочной чумы, появилась персонификация смерти в виде знаменитого Мрачного Жнеца: скелета в черном балахоне и с косой. Иногда он рисовался верхом на коне. Этот образ подчеркивал масштабность гибели людей в те времена. Для большей наглядности в некоторых случаях смерть изображали с целым набором разных орудий. Например, она держит в руках косу и грабли (или метлу), а за ее плечами приторочена корзина с ножами, пилами, серпом, луком и стрелами. По поверьям, приходила она и с мечом, но обычно лишь к аристократам и воинам.
в средневековой и дальнейшей традиции стал постепенно принимать тот символический вид, который знаком нам и по сей день. Во-первых, это инфернальное существо изображалось в виде скелета. Такой подход был не новым: на римских фресках и мозаиках смерть тоже рисовалась именно в подобном облике. Еще раньше, в Египте, пиршественные залы было принято декорировать скелетами, чтобы веселящиеся всегда помнили о приближении кончины и еще острее чувствовали радость жизни. Так что европейцы просто подхватили традицию, только одели свою костлявую в монашеский балахон с капюшоном и дали ей в руки косу.
Пол этого существа мог быть разным. На некоторых живописных полотнах и литографиях оно часто похоже на иссохшего мужчину, даже называется Жнецом, а не Жницей. Но в народных представлениях, которые позже взяли верх, это скорее женщина.
У русских смерть вначале представлялась в виде высокой и белой женской фигуры с печальным лицом и длинными волосами. Позже, в XVIII-XIX веках, она приняла вид зловещей женщины с косой в руках.
У белорусов это была непривлекательная зубастая старуха, (часто в обличье скелета в белом саване), которая машет остренькой косой. Смерть в разных мифах и легендах представала и во многих других образах женской старости. Это были ведьмы, кикиморы, баньши, гули и пр. Логика такого выбора объясняется самим законом жизни: в большинстве своем люди умирают прежде всего от старости, которая является красноречивой предвестницей кончины. Почему чаще всего смерть имеет именно женское лицо? Возможно, потому, что женщина способна выносить в себе новую жизнь. Следовательно, по логике, она ближе мужчины и к таинству смерти.
О том, что такое традиционная символика смерти в мировом искусстве, а также много другой не менее интересной информации, вы можете узнать из статей на нашем сайте. Если у вас остались вопросы, вы можете задать их консультантам с 6.00 до 23.00 ежедневно.
Бесплатная консультация
